Цель: исследование процессов хронического воспаления и генетической предрасположенности и их вклада в формирование психопатологических дименсий шизофрении и расстройств шизофренического спектра на модели кататонии. Метод: анализ базы данных PubMed/MEDLINE, РИНЦ и других источников по генетике и иммунологии кататонии в сопоставлении с результатами собственных клинико-биологических исследований кататонических расстройств в качестве модели клинической неоднородности позитивных расстройств, а также различных механизмов их формирования. Результаты: полученные результаты свидетельствуют о соучастии воспалительных механизмов и генетических факторов, не связанных с процессом воспаления, в формировании психопатологических расстройств при шизофрении. В соответствии с разрабатываемой клинико-биологической моделью шизофрении, неспецифические патофизиологические воспалительные механизмы определяют развитие как позитивных, так и негативных расстройств по различным, хотя и связанным молекулярным механизмам. Выделение разных психопатологических типов позитивных расстройств (на примере кататонических расстройств) и их сопоставление с активностью воспаления позволяют провести дифференциацию этих расстройств. Такое сопоставление делает возможным выделение расстройств, определяющихся преимущественно генетическими факторами на этапах заболевания, ассоциированных с низким уровнем воспаления (базисные расстройства). Позитивные расстройства, определяемые преимущественно воспалительными механизмами, вероятно, можно рассматривать в качестве менее специфических — «вторичных». Вывод: в рамках разрабатываемой концепции различное соотношение воспалительных и генетических механизмов, не связанных с процессом воспаления, определяет формирование психопатологических расстройств и их клиническое разнообразие на различных этапах заболевания. Эти расстройства представляют собой широкий континуум, на одном полюсе которого находятся расстройства, определяемые преимущественно воспалительными механизмами, а на другом — преимущественно генетическими. Активация воспаления и его затухание может представлять собой один из вариантов неоднократно повторяющегося цикла заболевания, при котором меняется соотношение воспалительных и генетических механизмов.

Обоснование: гетерогенность психопатологических проявлений и высокая коморбидность социальной фобии с другими психическими расстройствами требуют использования показателей качества жизни пациентов в клинической оценке. Цель работы: определение различий в показателях качества жизни у пациентов с социальной фобией, коморбидной с другими психическими расстройствами. Пациенты: обследованы 135 человек (78 женщин, 57 мужчин) с диагнозом «Cоциальная фобия (F40.1 по МКБ-10), сочетанная с другими психическими расстройствами». Методы исследования: клинико-психопатологический, психометрический (шкала социальной тревожности Либовица — The Liebowitz Social Anxiety Scale, LSAS; общий опросник здоровья — Medical Outcomes Study-Short Form, MOS SF-36), статистический. Результаты: психические расстройства, коморбидные с социальной фобией, представлены следующими диагностическими категориями: F3 — аффективные расстройства (n = 27; 20,0%); F4 — невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства (n = 90; 66,7%); F6 — расстройства личности (n = 18; 13,3%). На основании кластерного анализа пациенты разделены на три подгруппы в зависимости от выраженности страха социальных ситуаций и социального избегания (низкий, средний и высокий уровень социальной тревожности). Установлено, что повышение уровня социальной тревожности связано с увеличением доли коморбидных нарушений депрессивного спектра, личностных расстройств и нарастанием клинических проявлений социальной фобии генерализованного характера. Различия в оценке неспецифического качества жизни между подгруппами получены по четырем субшкалам MOS SF-36, отражающим физическое здоровье (ролевое функционирование, обусловленное физическим состоянием, p = 0,0023; общее состояние здоровья, p = 0,0428) и психический компонент здоровья (социальное функционирование, p = 0,0076; психическое здоровье, p = 0,0106). Однако обратная зависимость показателей неспецифического качества жизни от интенсивности социальной тревожности была установлена только по субшкалам оценки психического здоровья. Выводы: коморбидные психические расстройства и уровень социальной тревожности вносят различный вклад в оценку пациентами с социальной фобией отдельных компонентов качества жизни. В этой связи необходим анализ влияния личностных, мотивационных и других индивидуально-психологических факторов, связанных с искажениями в когнитивной сфере.

Цель исследования: изучение влияния несвоевременной диагностики биполярного аффективного расстройства (БАР) на основные клинико-динамические показатели заболевания, суицидальное поведение, уровень субъективной оценки социальной адаптации, а также трудовой статус пациентов. Пациенты и методы исследования: в психиатрическом стационаре обследован 121 пациент (83 женщины, 68,6%, и 38 мужчин, 31,4%) с верифицированным (по критериям МКБ-10) диагнозом БАР. Проведена сравнительная оценка показателей, которые могли отражать причины и последствия ошибочной диагностики БАР. В 1-ю группу вошли пациенты (n = 46), у которых диагноз БАР был установлен при первичном обращении к психиатру, во 2-ю группу — пациенты (n = 75), у которых диагностика БАР была отсрочена. Использовались клинико-психопатологический, клинико-анамнестический, психометрический, статистический методы. Результаты: выявлен низкий уровень верификации БАР при первом обращении пациентов к психиатру — 38%. Показано, что тревожные расстройства, коморбидные БАР, усложняют его диагностику. У пациентов с поздней диагностикой БАР в анамнезе чаще выявлялись суицидальные попытки, а суммарный балл опросника суицидального поведения (The Suicidal Behaviors Questionnaire-Revised, SBQ-R) оказался выше по сравнению с пациентами, которым диагноз БАР был выставлен при первом обращении к психиатру (p < 0,05). В группе с запоздалой верификацией БАР было выявлено больше пациентов, не работающих вследствие аффективного расстройства, по сравнению с группой, где БАР диагностировали при первичном обращении к психиатру — 22,7% (n = 17) и 8,7% (n = 4) соответственно (p < 0,05), а также более низкий уровень субъективной оценки своей социальной адаптации (p < 0,05). Выводы: позднее распознавание БАР увеличивает суицидальный риск и негативно отражается на трудоспособности и уровне социальной адаптации пациентов.

Обоснование: пограничное расстройство личности (ПРЛ) в юношеском возрасте характеризуется высокой распространенностью, обнаруживает значительный полиморфизм психопатологической структуры, что создает трудности в проведении дифференциальной диагностики и оценки коморбидности с другими расстройствами. До настоящего времени не предпринималось специальных исследований по изучению ПРЛ в юношеском возрасте, что объясняет актуальность настоящего исследования. Цель: выявление клинических особенностей ПРЛ в юношеском возрасте с определением ведущих психопатологических синдромов и установлением дифференциально-диагностических критериев их оценки. Пациенты и методы: исследование проводилось с использованием клинико-психопатологического, психометрического (шкалы PBQ-BPD, TAS, BIS-11) и статистического методов. Был обследован 71 пациент юношеского возраста в возрасте 16–25 лет, среди них 28 женщин (39%) и 43 мужчины (61%). Все пациенты наблюдались амбулаторно или стационарно с диагнозом пограничного расстройства личности в клинике НЦПЗ в 2019–2021 гг. Результаты: клинические особенности пограничного расстройства личности в юношеском возрасте представлены явлениями аффективной нестабильности, диссоциативными расстройствами с нарушениями самоидентификации и патологией влечений. На основании анализа клинической картины выделены три типа ПРЛ: с явлениями «аффективного шторма» (I тип); с доминированием расстройств влечения по типу «аддиктивной адреналиномании» (II тип); с преобладанием «когнитивной диссоциации» и нарушениями самоидентификации (III тип). Для каждой выделенной разновидности ПРЛ в юности обнаружены характерные особенности аффективных и поведенческих расстройств, определены психопатологические признаки, влияющие на их дальнейшую динамику, с учетом роли аутоагрессивного поведения и высокого уровня суицидальности. Выводы: обнаруженные психопатологические закономерности формирования ПРЛ в юношеском возрасте помогают оценить нарушения личностного и социального функционирования, прогнозировать риск возникновения аутоагрессивных поступков и суицидальной активности, что может способствовать совершенствованию диагностической и прогностической оценки пограничного расстройства личности в юношеском возрасте.

Обоснование: психические заболевания различного генеза нередко дебютируют в подростковом возрасте аффективными расстройствами. Признаются патопластическое влияние возрастного фактора на клинико-психопатологические особенности этих нарушений и одновременно значительные трудности однозначной нозологической оценки. Целью настоящего исследования было изучение структуры психических расстройств с симптомами аффективного регистра у подростков, впервые обратившихся за психиатрической помощью. Пациенты и метод: были обследованы 120 подростков (средний возраст 17,1 ± 2,37 года), впервые обратившиеся за психиатрической помощью в ПНД в период с 2020 по 2021 г. с преобладанием симптомов аффективного регистра. В исследовании применялись клинико-психопатологический и статистический методы. Результаты: у всех респондентов до момента обращения за психиатрической помощью выявлены инициальные симптомы, средний возраст появления которых составил 14,53 ± 3,18 года. Среди этих симптомов преобладали снижение настроения, раздражительность, эмоциональная лабильность. Выявленные на инициальном этапе, они сохранялись до момента обращения за психиатрической помощью и были причиной нарушения социальной адаптации: снижения успеваемости у 52 пациентов (42,28%), пропусков школьных занятий в 44 случаях (35,77%), сужения круга интересов в 17 наблюдениях (13,82%) и конфликтности у 11 пациентов (8,94%). Вместе с тем заметные для самих подростков и их родителей психопатологические симптомы не становились поводом для обращения за помощью и в большинстве случаев расценивались как признаки пубертатного криза. В распределении диагнозов психических расстройств (по МКБ-10) при первом обращении подростков за психиатрической помощью преобладали расстройства настроения (F30–F39; 48,5%) и невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства (F40–F49; 25%). Выводы: психические расстройства, прежде всего аффективные заболевания, дебютирующие в подростковом возрасте, имеют продромальный период, который часто интерпретируется как пубертатный криз. Недооценка инициальных проявлений аффективной патологии, несмотря на наличие существенных проблем социальной адаптации, может приводить к несвоевременности терапевтического вмешательства, повышает риск утяжеления клинической картины заболевания и его хронификации. Полученные данные свидетельствуют о необходимости тщательной дифференциальной диагностики инициальных проявлений психических расстройств, последующего клинико-динамического наблюдения и лечения.

Обоснование: основная проблема оценки эффективности психосоциальной реабилитации (ПСР) заключается в некорректных методах обработки психометрических данных, полученных с помощью соответствующих инструментов (шкал и опросников), которые стандартно используют для измерения результативности вмешательств. Цель исследования: 1) системный анализ проблем оценки тяжести психических расстройств и эффективности последующей ПСР; 2) разработка кардинально новых алгоритмов обработки исходной экспертной информации с целью получения соответствующих числовых критериев эффективности ПСР. Материал и методы: системный анализ отечественных и зарубежных публикаций в совокупности с результатами собственных исследований по проблемам оценки состояния пациентов и эффективности комплексной долгосрочной программы ПСР больных шизофренией и расстройствами шизофренического спектра в различных службах помощи (общественная организация, дневной стационар, стационар). В качестве методов обработки информации использованы клинико-психопатологический, психометрический, а также методы системного анализа и метод анализа иерархий (МАИ). Результаты: разработаны инновационная методология и алгоритмы анализа экспертной клинико-психопатологической и психометрической информации на основе аппарата МАИ для получения критериев эффективности ПСР. Кардинальное отличие предлагаемого подхода от ранговых методов обработки исходной информации состоит в том, что результаты получаются в фундаментальной шкале МАИ (числовой шкале), что обеспечивает корректную интеграцию психометрических и психосоциальных характеристик пациентов при рассмотрении процедур диагностики, психосоциальной терапии и реабилитации. Выводы: вычисления базируются на экспертных оценках весомости областей нарушений функционирования пациентов и соответствующих изменениях психосоциальных характеристик. Это обеспечивает универсальность методологии и алгоритмов для оценки эффективности любых реабилитационных вмешательств: от психосоциальных до физиотерапевтических.

Обоснование: по данным ВОЗ, на психические расстройства, возникающие в детском возрасте, приходится наибольшая доля детской инвалидности среди всех заболеваний. Особое внимание уделяется проблеме расстройств аутистического спектра (РАС), рост которых в мире за последние 10 лет составил 1300%, а показатель инвалидности за пять лет увеличился на 107,1%. Цель исследования: выявление факторов риска ранней инвалидности у детей с расстройствами аутистического спектра. Пациенты и методы: в исследование включены 518 детей с расстройствами аутистического спектра, разделенных на две группы: дети-инвалиды и дети — не инвалиды. В работе использовались клинико-психопатологический, клинико-катамнестический, психометрический, статистический методы. Результаты: выявлено влияние значительного количества факторов риска ранней инвалидности у детей с РАС, при этом сила их воздействия колеблется в весьма широком диапазоне. Для применения в практической деятельности выделены четыре основные группы факторов риска: наследственная отягощенность, организация помощи, репродуктивное здоровье родителей, течение беременности и родов. Статистически установлена сила их суммарного влияния на риск инвалидности. Обсуждение: полученные данные показывают, что сила суммарного влияния «организационных» факторов при РАС в два раза превышает силу влияния факторов «репродуктивное здоровье родителей» и более чем в пять раз силу влияния фактора «беременность и роды», что соответствует высокой статистической значимости (p < 0,001). Наследственные факторы не оказывают значимого влияния на дезадаптацию при РАС и получение инвалидности. Заключение: система профилактики, ранней диагностики и комплексной реабилитации на основе междисциплинарного взаимодействия направлена на улучшение адаптации и качества жизни детей с РАС и их семей.

Обоснование: нарушения сна являются одним из важных факторов, обусловливающих рецидив у пациентов с наркологическими заболеваниями. Несмотря на актуальность данной проблемы, особенности инсомнических расстройств у больных с синдромами зависимости от алкоголя и никотина остаются недостаточно иccледованными. Целью работы было изучение влияния фактора курения на динамику показателей сна у больных с алкогольной зависимостью в раннем периоде ремиссии. Пациенты и методы: 24-недельное проспективное исследование 67 курящих (средний возраст — 41 ± 9,2; 23,9% — женщины) и 33 некурящих пациентов (средний возраст — 44 ± 8,2; 21,2% — женщины), госпитализированных с диагнозом «Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением алкоголя» (F10.2, F10.30). Показатели сна оценивались на основании самоотчета (Индекс тяжести инсомнии, Питтсбургский опросник) и наручной актиграфии. Результаты: в начальном периоде воздержания выраженные нарушения засыпания чаще встречались у курящих, чем у некурящих пациентов с алкогольной зависимостью (61,2% vs. 39,4%; p ≤ 0,05). За время наблюдения продолжительность ночного сна увеличивалась, а качество сна улучшалось в обеих группах (p < 0,001). Однако на протяжении всего исследования более низкое качество сна регистрировалось у курящих пациентов по сравнению с некурящими (индекс качества сна при первом измерении — 17,3 vs. 15,9 балла соответственно, при последнем — 2,6 vs. 0,5 балла) (p < 0,001). Построение регрессионных моделей позволило подтвердить взаимосвязь между курением и низким качеством сна (F = 5,348, p = 0,021). Выводы: курение может рассматриваться как предиктор более низкого качества сна у пациентов с алкогольной зависимостью в раннем периоде ремиссии.

Обоснование: качество жизни (КЖ) считается интегральной характеристикой физического, психологического, эмоционального и социального функционирования больного. Улучшение качества жизни рассматривается как одна из задач терапевтического вмешательства при ведении больных рассеянным склерозом (РС). Цель: сравнительный анализ разных методов оценки качества жизни больных рассеянным склерозом с депрессивным расстройством. Пациенты и методы исследования: обследованы 203 больных рассеянным склерозом (56 мужчин и 147 женщин) в возрасте от 15 до 60 лет (средний возраст 39,7 ± 10,91). Диагноз РС устанавливался в соответствии с критериями McDonald 2010, 2017 гг. Среди больных РС оказалось 113 пациентов с депрессией. В группы сравнения вошли 90 больных РС без депрессии и 70 больных депрессией без неврологического заболевания. В группу контроля включены 52 здоровых добровольца в возрасте 29,25 ± 5,12 года. Для оценки КЖ больных использовали краткий опросник самооценки здоровья (The Short Form-36, SF-36) и опросник качества жизни больных рассеянным склерозом (Multiple Sclerosis Quality of Life-54, MSQOL-54). Результаты: сравнительная оценка результатов показала, что использование опросников SF-36 и MSQoL-54 помогает более полно оценить качество жизни больных с неврологическими заболеваниями и депрессией. Каждый из инструментов дополняет информацию о состоянии больных в зависимости от цели и нозологии. Предложенные опросники могут быть рекомендованы для динамического наблюдения изменений качества жизни больных РС, а также для применения в клинических исследованиях и при подборе лекарственной терапии.

Обоснование: психические расстройства, связанные с генеративным циклом женщины (предменструальный период, беременность, лактация, бесплодие, перименопауза), являются клинической реальностью на протяжении всей истории изучения факторов психосоматического здоровья женщины. В новейшей классификации МКБ-11 выделяется самостоятельная категория 6Е20–6Е21 «Психические расстройства, ассоциированные с репродуктивным циклом». Клинико-этиологическое разнообразие психических расстройств репродуктивного цикла у женщин обусловливает необходимость комплексного подхода к диагностике и выбору методов лечения. Цель: провести анализ результатов основных научных исследований, касающихся патогенетических и клинико-динамических характеристик психических расстройств репродуктивного цикла у женщин. Материал и методы: по ключевым словам «психические расстройства, предменструальный синдром, беременность, бесплодие, лактация, перименопауза, инволюция» проведен поиск в базах данных статей отечественных и зарубежных авторов (PubMed, eLibrary, Scopus и ResearchGate), опубликованных за последние 25 лет. Заключение: в представленном обзоре проанализированы результаты исследований, в которых показано, что разнообразные психоэмоциональные стрессы и эндокринологические отклонения на разных этапах генеративного цикла женщин являются факторами риска развития психических расстройств. Клинические описания психических расстройств включают гетерогенные и полиморфные тревожные, аффективные, дисморфические и психотические симптомокомплексы. При этом отсутствие ясного понимания их патогенеза приводит к сохранению разногласий по вопросу: являются ли эти расстройства (послеродовой психоз, инволюционная меланхолия/истерия и др.) независимыми психическими расстройствами или провоцируемыми экзацербациями других психических заболеваний у женщин, имеющих предрасположенность. Представленный обзор позволяет расширить знания о клинических вариантах психических расстройств репродуктивного цикла у женщин, факторах риска их развития, что имеет важное практическое значение в диагностике и выборе методов лечения.

Обоснование: связь кататонических расстройств с аффективной патологией отмечается в работах, относящихся еще к донозологическому этапу исследований в психиатрии. Клиническим исследованиям этой проблемы посвящены многочисленные публикации минувшего века и последних десятилетий наступившего. На настоящем этапе развития психиатрии кататония рассматривается в качестве транснозологического образования, манифестирующего в рамках различных, в том числе аффективных заболеваний. Цель: теоретический анализ развития представлений об аффективно-кататонических расстройствах в период XIX–XXI вв. и построения концептуальной модели аффективно-кататонических состояний, формирующихся в клиническом пространстве шизофрении и расстройств шизофренического спектра. Заключение: аффективно-кататонические расстройства представляют собой континуум психопатологически дифференцированных фазно протекающих состояний. На одном из полюсов континуума кататонические расстройства, манифестирующие в структуре аффективной патологии и реализующиеся на уровне рекуррентных депрессий/гипоманий, на другом — аффективно-кататонические состояния более тяжелого психопатологического регистра, выступающие в клиническом пространстве биполярного аффективного расстройства и шизоаффективных психозов. Соучастие двигательных расстройств в формировании клинической картины аффективно-кататонических приступов и фаз, а также модус взаимодействия кататонических расстройств с аффективными варьируются в широких пределах. В одних случаях двигательные симптомокомплексы вытесняют аффективную симптоматику, на базе которой они сформировались, и целиком определяют клиническую картину, в других — лишь модифицируют проявления аффективных расстройств, не видоизменяя их синдромальной структуры.

Обоснование: соль карбоната лития используется в психиатрии при состояниях возбуждения, для предотвращения рецидивов маниакальных и депрессивных эпизодов, а также для лечения агрессивного поведения. Фармакологические характеристики карбоната лития изучены не полностью. В последнее время наблюдается повышение интереса к более широкому использованию препарата, например при терапии нейродегенеративных заболеваний и даже при вирусных инфекциях. Цель: представить обзор наиболее ранних современных зарубежных исследований, освещающих медико-биологические и потенциальные терапевтические аспекты использования препарата карбоната лития не по традиционным показаниям. Материал и методы: по ключевым словам «карбонат лития, нейропротекция, токсичность, болезнь Альцгеймера, коронавирусная инфекция» проводился поиск научных публикаций в базах данных MEDLINE, PubMed, Scopus за период с 1970 по 2021 г. Заключение: по данным анализированных работ, карбонат лития может оказывать значительный эффект на патогенез болезни Альцгеймера, что может стать перспективным в разработке терапии этого до сих пор неизлечимого заболевания. Важно также отметить противовирусные эффекты карбоната лития. В исследованиях показано, что он способен смягчать иммунно-воспалительную активацию, наблюдаемую во время эпизодов биполярного расстройства, включая нормализацию уровней цитокинов. Наиболее интересным является прямое воздействие лития карбоната на некоторых членов семейства коронавирусов, что особенно важно в связи с актуальными проблемами, связанными с вирусом SARS-CoV-2, принявшими масштабы всемирного кризиса общественного здравоохранения.

P. Janet, J. Reil и некоторых других авторов. Заключение: G.E. Berrios говорит лишь о двух приоритетных школах XIX в., развивавших феноменологию сознания и самосознания: французской и английской, в то время как проведенный анализ источников позволил установить, что уже в 1803 г. немецкий физиолог, анатом и психиатр J. Reil представил оригинальную концепцию самосознания (Selbstbewusstsein) и его отклонений, по психопатологической тонкости не уступающей возникшим значительно позднее концепциям H. Dagonet (1884, 1894) и K. Jaspers (1913). J. Reil выделял следующие свойства самосознания: 1) «принадлежность себе»; 2) соединение впечатлений воедино; 3) отграничение «Я» и «не-Я». Согласно J. Reil, нервная система соединяет все части нашего тела воедино в своем «главном фокусе» — головном мозге, подобно этому и дух стремится в переработке разнообразных впечатлений к единству. Состояние самосознания изменчиво, J. Reil выделял его изменчивость по пяти признакам: потере способности с необходимой ясностью отличать субъект и объект; преобладанию объекта с погружением субъекта «в полутьму»; чрезмерному освещению субъекта с соответствующим «затенением» внешнего мира; ориентировке «Я» во времени и в пространстве; «сознанию прошлого», или континуальности «Я». В отношении болезненных состояний самосознания J. Reil несколько видоизменил эти признаки на: 1) расстройства самосознания «объективности»; 2) расстройства «субъективности» и собственной личности, где в качестве одного из особых вариантов расстройства самосознания субъективности описал феномены, позднее обозначенные термином «деперсонализация»; 3) расстройства душевного и телесного единства; 4) расстройства континуальности самосознания (соответствующий критерию «идентичности Я» K. Jaspers); 5) неверное отражение места и времени.